Неточные совпадения
Все эти хлопоты, хождение из места в место,
разговоры с очень добрыми, хорошими людьми, понимающими вполне неприятность положения просителя, но не могущими пособить ему, всё это напряжение, не дающее никаких результатов, произвело в Левине чувство мучительное,
подобное тому досадному бессилию, которое испытываешь во сне, когда хочешь употребить физическую силу.
— И знаете, Павел Иванович! — сказал Манилов, явя в лице своем выражение не только сладкое, но даже приторное,
подобное той микстуре, которую ловкий светский доктор засластил немилосердно, воображая ею обрадовать пациента. — Тогда чувствуешь какое-то, в некотором роде, духовное наслаждение… Вот как, например, теперь, когда случай мне доставил счастие, можно сказать образцовое, говорить с вами и наслаждаться приятным вашим
разговором…
— Мы говорили с вами, кажется, о счастии. Я вам рассказывала о самой себе. Кстати вот, я упомянула слово «счастие». Скажите, отчего, даже когда мы наслаждаемся, например, музыкой, хорошим вечером,
разговором с симпатическими людьми, отчего все это кажется скорее намеком на какое-то безмерное, где-то существующее счастие, чем действительным счастием, то есть таким, которым мы сами обладаем? Отчего это? Иль вы, может быть, ничего
подобного не ощущаете?
— Ничем, мой друг, совершенно ничем; табакерка заперлась тотчас же и еще пуще, и, главное, заметь, ни я не допускал никогда даже возможности
подобных со мной
разговоров, ни она… Впрочем, ты сам говоришь, что ее знаешь, а потому можешь представить, как к ней идет
подобный вопрос… Уж не знаешь ли ты чего?
Шумный
разговор превратился в мягкий, приятный говор,
подобный весеннему жужжанью пчел в родимых ульях.
Я часто слыхивал от них, то есть от этих и от
подобных им, такие вещи, что тут же хохотал среди их патетических уверений, что, дескать, это для меня было совершенно ничего, очень легко: разумеется, хохотал, когда уверения делались передо мною человеком посторонним, и при
разговоре только вдвоем.
По обыкновению, шел и веселый
разговор со множеством воспоминаний, шел и серьезный
разговор обо всем на свете: от тогдашних исторических дел (междоусобная война в Канзасе, предвестница нынешней великой войны Севера с Югом, предвестница еще более великих событий не в одной Америке, занимала этот маленький кружок: теперь о политике толкуют все, тогда интересовались ею очень немногие; в числе немногих — Лопухов, Кирсанов, их приятели) до тогдашнего спора о химических основаниях земледелия по теории Либиха, и о законах исторического прогресса, без которых не обходился тогда ни один
разговор в
подобных кружках, и о великой важности различения реальных желаний, которые ищут и находят себе удовлетворение, от фантастических, которым не находится, да которым и не нужно найти себе удовлетворение, как фальшивой жажде во время горячки, которым, как ей, одно удовлетворение: излечение организма, болезненным состоянием которого они порождаются через искажение реальных желаний, и о важности этого коренного различения, выставленной тогда антропологическою философиею, и обо всем, тому
подобном и не
подобном, но родственном.
Разумеется, главным содержанием
разговоров Верочки с Лопуховым было не то, какой образ мыслей надобно считать справедливым, но вообще они говорили между собою довольно мало, и длинные
разговоры у них, бывавшие редко, шли только о предметах посторонних, вроде образа мыслей и тому
подобных сюжетов.
Он не пошел за ней, а прямо в кабинет; холодно, медленно осмотрел стол, место подле стола; да, уж он несколько дней ждал чего-нибудь
подобного,
разговора или письма, ну, вот оно, письмо, без адреса, но ее печать; ну, конечно, ведь она или искала его, чтоб уничтожить, или только что бросила, нет, искала: бумаги в беспорядке, но где ж ей било найти его, когда она, еще бросая его, была в такой судорожной тревоге, что оно, порывисто брошенное, как уголь, жегший руку, проскользнуло через весь стол и упало на окно за столом.
Разговоры подобного рода возобновлялись часто и по поводу не одной Поздеевки, но всегда келейно, чтобы не вынести из избы сору и не обнаружить матушкиных замыслов. Но нельзя было их скрыть от Могильцева, без которого никакое дело не могло обойтись, и потому нередко противная сторона довольно подробно узнавала о планах и предположениях матушки.
Слабые попытки ее выказать свое значение ограничиваются только разве
разговорами,
подобными следующему
разговору Улиты Никитишны с Карпом Карпычем, в «Не сошлись характерами».
Быстрая и нелепая ссора Платонова с Борисом долго служила предметом
разговора. Репортер всегда в
подобных случаях чувствовал стыд, неловкость, жалость и терзания совести. И, несмотря на то, что все оставшиеся были на его стороне, он говорил со скукой в голосе...
Я начинал уже считать себя выходящим из ребячьего возраста: чтение книг,
разговоры с матерью о предметах недетских, ее доверенность ко мне, ее слова, питавшие мое самолюбие: «Ты уже не маленький, ты все понимаешь; как ты об этом думаешь, друг мой?» — и тому
подобные выражения, которыми мать, в порывах нежности, уравнивала наши возрасты, обманывая самое себя, — эти слова возгордили меня, и я начинал свысока посматривать на окружающих меня людей.
Павел обмер от досады:
подобного вывода из всего предыдущего
разговора он никак уже не ожидал.
Я спрашивал себя не о том, какие последствия для Парначева может иметь эта галиматья, — для меня было вполне ясно, что о последствиях тут не может быть и речи, — но в том, можно ли жить в
подобной обстановке, среди столь необыкновенных
разговоров?
— Разумеется, — подтвердил Калинович, думая сам с собою: «Этакая дрянь!» и, не желая себя компрометировать
разговором с
подобным господином, возвратился на свое место и взялся за шляпу.
Князь взмахнул на него глазами.
Подобный оборот
разговора даже его удивил.
В
подобном обществе странно бы, казалось, и совершенно бесполезно начинать
разговор о литературе, но Петр Михайлыч не утерпел и, прежде еще высмотрев на окне именно тот нумер газеты, в котором был расхвален Калинович, взял его, проговоря скороговоркой...
— Главною путеводительною нитью
разговора, как это всегда бывает в
подобных случаях, было не самое дело, а то участие, которое принимал, и храбрость, которую выказал рассказывающий в деле.
Вошел я в дом и вижу прехорошенькую болгарочку. Я предъявил ей квитанцию на постой и кстати уж спросил, почему у них целы стекла после канонады, и она мне объяснила, что это от воды. А также объяснила и про канарейку: до чего я был несообразителен!.. И вот среди
разговора взгляды наши встретились, между нами пробежала искра,
подобная электрической, и я почувствовал, что влюбился сразу — пламенно и бесповоротно.
Разговор затем на несколько минут приостановился; в Ченцове тоже происходила борьба: взять деньги ему казалось на этот раз подло, а не взять — значило лишить себя возможности существовать так, как он привык существовать. С ним, впрочем, постоянно встречалось в жизни нечто
подобное. Всякий раз, делая что-нибудь, по его мнению, неладное, Ченцов чувствовал к себе отвращение и в то же время всегда выбирал это неладное.
«А ведь это, пожалуй, верно попадья сказала, — горбун добрый, — думал Кожемякин, медленно шагая. — И верно, что лучше мне уехать. Ведь ничего не нужно мне, — не пошёл я к ней. Из зависти к Максимке, псу, это у меня. А жениться — надо.
Подобную бы найти, — без
разговоров…
Разговоры мне тяжеленьки стали».
Теперь только, после
разговора с дядей, мне вдруг представилась вся нескладность, вся эксцентричность его предложения, и я понял, что
подобное предложение, и в таких обстоятельствах, способен был сделать один только дядя.
Но размолвки
подобного рода происходили редко и тотчас же прекращались, ибо как он только начинал обнаруживать величие души, она переменяла
разговор и начинала допытываться, за что он ее, бабу, любит. Тогда вновь начиналось подробное рассмотрение этого вопроса, и все недоумения прекращались сами собою.
Все трое говорили за дверью промеж себя, и я время от времени слышал отчетливые ругательства.
Разговор перешел в подозрительный шепот; потом кто-то из них выразил удивление коротким восклицанием и ушел наверх довольно поспешно. Мне показалось, что это Синкрайт. В то же время я приготовил револьвер, так как следовало ожидать продолжения. Хотя нельзя было допустить избиения женщины — безотносительно к ее репутации, — в чувствах моих образовалась скверная муть,
подобная оскомине.
И каждый раз наш
разговор, едва коснувшись этой необычайной темы, кончался
подобным образом.
— Но правда ли это, нет ли тут какой-нибудь ошибки, не другая ли какая-нибудь это Жиглинская? — спросила княгиня, делая вместе с тем знак барону, чтобы он прекратил этот
разговор: она очень хорошо заметила, что взгляд князя делался все более и более каким-то мутным и устрашенным; чуткое чувство женщины говорило ей, что муж до сих пор еще любил Елену и что ему тяжело было выслушать
подобное известие.
В продолжение всего этого
разговора генерал с золотым аксельбантом не спускал бинокля с ложи бабочке
подобной дамы, и, когда Янсутский ушел от нее, он обратился к стоявшему около него молодому офицеру в адъютантской форме...
Казалось, у самого лица вздрагивают огни гавани. Резкий как щелчки дождь бил в лицо. В мраке суетилась вода, ветер скрипел и выл, раскачивая судно. Рядом стояла «Мелузина»; там мучители мои, ярко осветив каюту, грелись водкой. Я слышал, что они говорят, и стал прислушиваться внимательнее, так как
разговор шел о каком-то доме, где полы из чистого серебра, о сказочной роскоши, подземных ходах и многом
подобном. Я различал голоса Патрика и Моольса, двух рыжих свирепых чучел.
Однако ничего
подобного пока мне не предстояло, — напротив, случай, или как там ни называть это, продолжал вить свой вспыхивающий шнур, складывая его затейливой петлей под моими ногами. За стеной, — а, как я сказал, помещение было без двери, — ее заменял сводчатый широкий проход, — несколько человек, остановясь или сойдясь случайно, вели
разговор, непонятный, но интересный, — вернее, он был понятен, но я не знал, о ком речь. Слова были такие...
Вот эти-то вопросы и следует предлагать себе всякий раз, когда присутствуешь при
подобного рода рассуждениях и
разговорах.
Анна Павловна, сидевшая в своей спальне, слышала весь этот
разговор; но, кажется, она привыкла к
подобным выходкам мужа и только покачала головой с какою-то горькою улыбкой, когда он назвал ее писательницей. Она была очень худа и бледна. Через четверть часа Мановский вернулся и, казалось, был еще более чем-то раздосадован. Он прямо пошел в спальню.
Павел, получивший от медика приказание не беспокоить мать в
подобном состоянии, позвал сестру, и оба они уселись в гостиной. Долго не вязался между ними
разговор: они так давно не видались, у них было так много горя, что слово как бы не давалось им для выражения того, что совершалось в эти минуты в их сердцах; они только молча менялись ласковыми взглядами.
Эти новые технические слова, вроде как «каптенармус», «ранжир», «правый фланг», «горнист» и тому
подобные, он особенно часто иной раз без всякого повода, но с очень небрежным видом вставлял в свой
разговор, чем Зина и Васенька были окончательно подавлены.
Чувства его могут постигнуть и теперешние родители, слыша детей, ведущих
подобного содержания
разговор на французском языке, и также не понимая его ни в одном слове.
Не занимаясь пустыми
разговорами, я задумался о своем: о Короле, о маменьке-покойнице, о кормленной ими птице и тому
подобных радостях, как вдруг ногу мою что-то оттолкнуло…
Истощив, наконец, как видно, весь свой запас, Гоголь прибегал, например, к следующим
разговорам: «Хорошо, если б вдруг из этого дерева выскочил хор песельников и вдруг бы запел», и тому
подобным в этом роде.
Надо отдать справедливость Прокопу, он отнесся к этой пантомиме довольно недоверчиво и сел поодаль. Затем он попытался завести
разговор и, как всегда водится в
подобных случаях, даже выдумал совершенно своеобразный язык, для объяснения с восточным человеком.
Подобным образом
разговор продолжался довольно долго.
— За кого это? — серьезно сдвинув брови, спросил губернатор, которому был уже не по нутру самый
разговор подобного рода, в то время, когда в столовой ждет эль и ростбиф.
В те времена почти везде и зачастую слышались
разговоры на
подобные темы.
Висленев, не желая продолжать этого
разговора, отвечал, что в его положении ничего
подобного нет, да и быть не может, как по характеру госпожи Бодростиной, так особенно по его личному характеру, о котором он отозвался с большим почтением, как о характере, не допускающем ни малейшей приниженности.
Во все время службы майора в полку она не без труда достигла только одного, чтобы майор не гасил на ночь лампады, которую она, на свои трудовые деньги, теплила пред образом, а днем не закуривал от этой лампады своих растрепанных толстых папирос; но удержать его от богохульных выходок в
разговорах она не могла, и радовалась лишь тому, что он
подобных выходок не дозволял себе при солдатах, при которых даже и крестился и целовал крест.
И в маленьком обществе начался весьма понятный при
подобном случае
разговор, в котором припоминались разные выходки, безнаказанно сошедшие с рук Горданову.
Когда матушка высказывала мысли,
подобные тем, какие мною приведены выше по поводу
разговора о Пенькновском, профессор обыкновенно отходил с своею табакеркою к окну и, казалось, думал совсем о другом, но уловив какое-нибудь одно слово, вдруг подбирал к нему более или менее удачную рифму и отзывался шутливо в стихотворной форме, вроде...
К счастью, у нас с ним не выходило никогда ничего
подобного, вероятно оттого, что я не имел с ним никаких прений и принципиальных
разговоров.
Как же говорить после такого приема? Только срамиться. И переход-то нельзя сделать. К чему придраться? Или
разговор перевернуть? На это Евлампия Григорьевича никогда не ставало и в заседаниях, не то что уж в
подобном случае.
Лучше она потому, что, во-первых, нет в ней совершенно излишних и только отвлекающих внимание лиц — злодея Эдмунда и безжизненных Глостера и Эдгара; во-вторых, потому, что нет в ней совершенно фальшивых эффектов бегания Лира по степи,
разговоров с шутом и всех этих невозможных переодеваний и неузнаваний и повальных смертей; главное же, потому, что в этой драме есть простой, естественный и глубоко трогательный характер Лира и еще более трогательный, определенный и прелестный характер Корделии, чего нет у Шекспира, и потому, что есть в старой драме, вместо размазанных у Шекспира сцен свидания Лира с Корделией ненужным убийством Корделии, восхитительная сцена примирения Лира с Корделией,
подобной которой нет ни одной во всех драмах Шекспира.
Во-первых, с его стороны было крайне неосторожно и бестактно поднимать этот проклятый
разговор о белой кости, по узнавши предварительно, с кем он имеет дело; нечто
подобное с ним уже случалось раньше; как-то в вагоне он стал бранить немцев, и потом оказалось, что все его собеседники — немцы.
Елизавета Петровна тоже вскоре удалилась в свою комнату. Перспектива
разговоров,
подобных сегодняшнему, возмущала ее.